Тамара Рай

– Господин Синельников, вы сняли фильм к 90-летию президента Израиля Шимона Переса?
– Нет, конечно, я шёл к этому фильму давно. Моя предыдущая работа –  12 серий «Третья Мировая началась» —  посвящена борьбе с международным терроризмом. Основная арена действий — Ближний Восток. В то же время мы затрагивали ситуацию в Европе и Африке, но самые судьбоносные события как бикфордов шнур детонировали отсюда, из Ближнего Востока. Во время этой работы состоялась моя встреча с Пересом. После интервью с ним я понял, что у  меня на диске есть фильм об этом легендарном человеке. Разговор получился широкий и масштабный, прямой и очень искренний, почти исповедальный. Мы говорили не  только о терроризме и об Израиле — о жизни вообще. До и после этой встречи я не раз слышал выступления Переса, что-то узнавал для себя новое, но, прослушивая  ту беседу с ним, раз за разом, я понимал, что мне очень повезло. Может быть, так, как никогда до этого.

– Что было  самым сложным в работе над этим фильмом?
– Честно говоря, когда я брался за картину, я совершенно не ожидал такого количества проблем. Дело не только в финансовых или организационных трудностях, которые  часто останавливают процесс.  Творческие вопросы рождались, прежде всего, к самому себе. Очень трудно снимать картину  и рассказывать о человеке что-то новое, если израильское общество и мир знают о нём, кажется,  все. Чтобы не повторяться,  мне нужно было сформулировать собственный  взгляд на жизнь и взгляды Переса. Но выяснилось, что установка, которую я сам  себе поначалу давал, оказалось  неправильной.  Коллеги и соавторы по фильму  убеждали меня, что мои опасения по поводу того, что все знают о Пересе все, ошибочно. Уже сменились поколения, и молодые не знают, к примеру, что такое операция «Энтеббе».

—  Об «Энтеббе» написано и показано очень и очень много. Вы касаетесь каких-то новых фактов?
— «Энтеббе»  — уникальная история.  Такой военной операции никогда  не было и, возможно, не будет. Мы нашли женщину, которая  со своим маленьким сыном  сидела в самолёте с заложниками.  В фильме она рассказывает  о том, что произошло почти 40 лет назад так, как будто это было  вчера. Мы посмотрели  перед началом работы фильмы  об этой операции —  два игровых (американский и израильский) и  два документальных.  В них нет ничего похожего.  Историю женщины, которая заставит нас снова переживать  трагедию всех оказавшихся тогда  в самолёте, люди услышат впервые.

— Шимон Перес тогда был министром обороны.  Он рассказывает в картине об этой операции?
— Хочу начать ответ на Ваш вопрос с другого человека. Мы встретились с Яковом Кедми,   который возглавлял несколько лет  спецслужбу «Натив». Мне показалось, что Кедми в своем экранном размышлении — больше, чем военный,  больше, чем руководитель спецслужб, он — настоящий философ. Оценивая операцию в Энтеббе, он сказал, что никогда в жизни не дал бы такой команды, которую дал Перес, подняв в воздух самолеты. Потому что количество  проблем, способных обернуться трагедией, невозможно было даже перечислить. По его  мнению,  на стороне израильтян во время полёта и проведения операции оказались высшие силы. И заложники вернулись, и те, кто их освобождал, к несчастью, кроме Йонатана Нетаниягу. Мир — не только враги Израиля, но и его союзники и друзья — поняли, на что готова, что может сделать маленькая молодая страна для спасения своих граждан. Но, признавшись, что не дал бы команду на такую операцию, Яков Кедми (надо отдать ему должное) признал, что в Энтеббе Израиль доказал, что готов пойти на самую отчаянную и самую непредсказуемую операцию ради них. После операции «Энтеббе» с Израилем стали считаться и вести диалог совершенно по-другому.  В этом есть несомненная заслуга Шимона Переса. Его обвиняли в  авантюризме, говорили, что он заботился только о  своей карьере. Но никто не задумывался,  что он чувствовал на самом деле. Он прекрасно понимал, что случится с его карьерой и с его жизнью, если, не дай бог, операция окончится катастрофой.

— И всё-таки, почему вы называете Шимона Переса человеком из будущего?
—  Мне кажется, мы нашли ответ, почему некоторые  израильтяне  не понимают Переса.  Дело в том,  что он обладает способностью  видеть и давать оценки сегодняшним событиям из будущего. Настоящее видится ему по-другому. Оценки того, что он делает, отличаются от оценок людей, которым это видение недоступно. Помню, когда в Альберт-Холле в Лондоне отмечался восьмидесятилетний юбилей Горбачева, Перес сидел рядом с юбиляром. Наклонившись к Михаилу Горбачеву, он сказал: «Майкл, поверь мне, самые трудные годы – первые восемьдесят». Шутка, конечно, но для избранных. Я убежден, что человек, который разрушил берлинскую стену, и человек, который не восторгается стеной, возводимой между еврейскими и палестинскими деревнями в Израиле, – это очень близкие друг другу по убеждениям люди. Сограждане сегодня могут не разделять их взгляды и политические поступки.  История  всё расставит на свои места.